Путь, исполненный отваги - Страница 53

Шевенко засопел.

— Я, молодой человек, перед тем как стать прапорщиком, пятнадцать лет оттрубил в морской пехоте. Меня на берег списали по причине отрицательного воздействия повышенной влажности... Так вот! За пятнадцать лет я столько штормов и бурь насмотрелся, что скажу одно: эту «легкую облачность» вы запомните надолго!

Старый служака оказался прав. Не прошло и полчаса, как небо начало заволакивать тучами, лезущими друг на друга с яростью диких животных, а еще через минут пятнадцать налетевший шквал заставил всех спуститься в кают-компанию. Полковник поспешил на мостик, где Нельсон, перевидавший за свою жизнь не менее тысячи штормов, хладнокровно вел крейсер на север — к полуострову Сомали.

Вода была везде: пресная, почти дистиллированная потоками лилась с неба; соленая — водяная масса высотой с добрый трехэтажный дом захлестывала крейсер и, разбившись на ручьи и реки, стекала в шпигаты. Капитан сбавил ход до двадцати пяти узлов и принял тремя румбами правее, чтобы побыстрее миновать зону урагана.

В кают-компании, несмотря на наглухо задраенные иллюминаторы, рев бури производил тягостное впечатление на типично сухопутных людей. Один Шевенко держался молодцом, бормоча, что такую посудину потопить возможно лишь у Лофотенских островов при соответствующей погоде. Иннокентий, чтобы развеяться, уселся за рояль и принялся наигрывать «Богемскую рапсодию». Английских слов он не знал, а напевать «Сектор газа» было бы сверхпошлостью, поэтому он лишь барабанил по клавишам, как внезапно Инга подошла и села рядом.

— Давай-ка сначала. Я вступлю на четвертом такте.

Mama just killed a man,
Put a gun against his head, pulled my trigger, now he's dead.
Mama, life had just begun,
But now I've gone and thrown it all away.
Mama, ooh, Didn't mean to make you cry,
If I'm not back again this time tomorrow,
Carry on, carry on as if nothing really matters.
Too late, my time has come,
Sends shivers down my spine, body's aching all the time.
Goodbye, everybody, I've got to go,
Gotta leave you all behind and face the truth.
Mama, ooh, I don't want to die,
I sometimes wish I'd never been born at all.

— Ну чего разорались? — спросил, входя, Волков. — Ваня! У-у-у! Не все так плохо.

У Инги при этих словах случился нервный тик. Она, конечно, слышала о невежестве военных, но чтобы настолько...

— Каюты все получили? — продолжал Андрей Константинович суровый допрос. — Сапоги почистили? Койки заправили? Подшились? Инга Ивановна, не икайте так вызывающе — меня этим не напугать, я в детстве на крокодила с рогаткой ходил.

— Оно и видно, — буркнула Инга, отворачиваясь.

Анжела отложила в сторону вязание и подошла к полковнику. Обняв его за шею, что-то горячо зашептала на ухо. Тот согласно кивнул и вслед за нею вышел из кают-компании. Взоры всех устремились на Настю, которая пожала плечами:

— Ну, может, койку командирскую проверить пошли. Первейшее дело!

Евдокия, ее сестра, досадливо поморщилась, но ничего не сказала. Зато неожиданно оживилась графиня де Лаваль. Отложив в сторону книгу, она уставилась на Ростислава и томно проговорила:

— А остальные койки проверили?

Каманин, ни на кого не глядя, равнодушно изрек:

— Вот некоторые особи, изображая из себя страшно озабоченных, на самом деле беспокоятся о нездоровой обстановке в коллективе. Если человеку сильно хочется потешить беса, то он тихонько идет и его тешит. Татьяна!

Графиня от громового каманинского голоса вздрогнула и выронила книгу. Ростислав по рангу был вторым после Андрея Константиновича, поэтому хамить ему не следовало. Она лишь нервно пожала плечами:

— При чем здесь я? Я так, вообще...

В кают-компанию ворвался Денис.

— Эй, черти, человек за бортом! Пойдем, сейчас потеха будет.

Костик и Шевенко бросились за ним. Остальные продолжали наслаждаться различными проявлениями качки. Выскочив на палубу, наши герои обнаружили, что шторм почти утих, и волны уже не так бессистемно бросаются друг на друга. Мокрая палуба производила тягостное впечатление. У левого борта два Ревенанта деловито вытаскивали из объятий Нептуна смуглолицего бородатого человека. Он уцепился за спасательный круг, и теперь его подтаскивали до уровня палубы.

— Вот тебе и Африка! — сказал Денис. — Первый встречный оказывается типичным франком!

— Такой погодой негры дома сидят — телевизор смотрят, — поцокал языком Костя, — лишь проходимцы всякие шатаются.

Между тем человека уже втащили на палубу, где он и распластался. Мокрый, изнеможенный и до одури прекрасный. Насчет последнего, правда, Андрей Константинович сильно преувеличил, но остальное было правдой.

— Gracias! — сказал первым делом спасенный, когда обрел способность говорить.

— No problem, amigo! — приветливо отозвался полковник. — Bueno dias!

— Der Striche mich nimm, wer Sie solche? — изумился спасенный.

— Позвольте, товарищ полковник, — вмешался Денис, — мы с ним на немецком пообщаемся.

Присев на корточки перед бедолагой, он ответил:

— Den Kreuzer «Orion», Russland. Wer Sie und woher?

— Marcusus Lechche. aus Venenig, — представился спасенный. — Unsere Brigg ist zum Grund neben der Stunde ruckwartsgegangen. Mich hat fur Bord fur die Minute bis zu demhinausgeworfen ist da aller dass es mir bekannt ist.

— Чего он говорит? — нетерпеливо спросил Андрей Константинович. — Кто он такой?

— Венецианский торговец Марко Лечче. Их корабль затонул час назад.

— Ладно, если хочет, мы его подбросим до Сиракузы, но на большее пусть не рассчитывает.

— Wir werden Sie bis zu Syrakus anffihren, — перевел Денис.

— Ihnen werde ich sehr dankbar sein! — с жаром воскликнул Марко и потерял сознание.

— Где там эти близняшки? — вознегодовал Волков-старший. — Пора «Дело врачей» заводить! Костя, ну-ка бегом сюда младшую маму!

Сын сорвался с места и исчез — только звездочки блеснули на погонах. Денис Булдаков принялся вытаскивать потерявшего сознание Марко из спасательного круга с белой надписью «Orion», а полковник молча помогал ему. Вдвоем им удалось перетащить неожиданно тяжелое тело венецианского купца в кормовую рубку и уложить на жесткую кушетку. Вскоре прибежала запыхавшаяся Настя.