Путь, исполненный отваги - Страница 63

Причалили к левому, низкому берегу. «Мурена», естественно, причаливала своеобразно: выползла на песок, аки огромный аллигатор, немного присела и заглушила турбины. Все. Посреди девственного леса лежит невесть откуда взявшееся чудовище.

Первым спрыгнул Ростислав. За ним — Инга. После спрыгнул Лейф.

— Заправка займет около часа, — сказал он, поводя похожим на компас прибором.

Затем нагнулся и прямо в землю перед собой вонзил фигурный штырь, похожий на палец от гусеницы танка. В землице чего-то щелкнуло, и внезапно пласт дерна размером метр на метр отъехал в сторону. Как будто этим всю жизнь и занимался, Лейф вытащил оттуда приспособление, похожее на пожарный гидрант, и потащил его к кораблю.

— Пап, мальчики направо, девочки налево? — спросил Костя.

Полковник оглядел высыпавших на берег. Человек двенадцать. В глазах бешеное желание пообщаться с природой. Один на один.

— Хрен с вами, уговорили, морды клюквенные. Погуляйте вокруг. Только... Только, парни, возьмите автоматы. Ростислав Алексеевич, вы когда-нибудь из пистолета стреляли? Хотя бы в прошлой жизни...

— Я, господин полковник, и в прошлой из личного «маузера», и в этой из вашего любимого «Калашникова». Военная кафедра в университете, знаете ли...

— Ладно-ладно, не обижайтесь, берите тоже автомат. Или, если желаете, возьмите мой АПС. А вы, Иннокентий, в каком полку служили? Чего-чего?! Берите что хотите!

Пузатый менестрель, оказывается, не всегда был оным. Он, оказывается, в группе немедленного реагирования «Вымпел» два года служил по контракту...

Войдя в лес, Иннокентий сплюнул.

— Видали? — спросил он. — В ночь на Ивана Купала девушки бросают в воду венки. Чей венок утонул, у той и самая большая башка! Твою мать!

— Чего? — спросил Костя Волков. — К чему ты это?

— Валежника почти нет. А у нас по белорусским лесам конца двадцатого века немцы бы не прошли. Не-а. Не из-за партизан. А из-за леспромхозов. — Кеша еще раз сплюнул. —Выбрались мы как-то с «Торнадо» в грибы... Бля! Не пройти! Все эти идиоты засрали. Но, надо отдать им должное, засрали качественно... На среднем танке не пролезешь.

Костя с интересом посмотрел на него.

— Тебе двадцать три года. Это ты с какого...

— С шестьдесят девятого. А ты?

— С девяностого. А мне — двадцать один!

— Чушь собачья! — фыркнула Анжела. — Ради бога, никто не спрашивайте, с какого я года.

— Ну-ка! — Ростислав, сжимая в руке по-походному АКСу, перепрыгнул через выворотень и остановился, глядя на маму Кости — молодую интересную женщину под тридцать.

— Семьдесят второго! — прыснула женщина. — Я моложе Кеши на три года. А вместе с тем мне тридцать девять лет.

Олег Локтев вдруг остановился и сказал:

— Това'гищи, за это нужно выпить. Сегодня же вечером.

— Ой, — закричала Инга, — какие подосиновики! И белые есть! Ребята, у кого с собой сумка?

Денис Булдаков, до этого в разговоре участия не принимавший, сказал:

— Мой батя всегда учил меня с собой носить четыре вещи: флягу, нож, спички и вещмешок. Флягу я вам не отдам, а вот вещмешок — всегда пожалуйста!

Все расхохотались. Так серьезно сказал эту фразу двадцатишестилетний капитан. От отца в Дениске только что и осталось, так это самоуверенный нагловатый взгляд. Отец — невысокий крепыш с круглым, чуть красноватым лицом и оригинальной проплешиной, брюнет. Этот — долговязый, бледнолицый, лицо немного вытянутое, шатен с пышной гривой. Но вот глаза... Один и тот же насмешливый прищур, то же придурковатое спокойствие в речи и глотание окончаний. Девки по нем так и сохли, но он только похохатывал:

— Жизнь у нас здоровая, длинная. Так зачем ее поганить смолоду!

Анжела с Ингой таки реквизировали у младшего Булдакова нож и принялись наполнять вещмешок отборными грибами. Олег принялся им помогать. Рената толкалась тут же рядом и «дури для» давала бестолковые советы на ломаном русском:

— Олег, вон там пот листочком, кашись отин спрятался!

— Аншела! Осторошно! Попой на кол сятешь! Понимаю, тепе не фперфой, но феть в тшинсах!

— Инга — матка! Не шри крибы — им польно! Куда, дура, жрешь, ребенка отравить захотела?

Инга, пробуя на язык состав, откусила кусочек белого. При словах Ренаты она испуганно сплюнула и показала ей кулак.

— Молчи, несчастная! Кешка рядом.

Полчаса ползали по мшистому подзолу, время от времени испуская радостные вопли потомственных грибников. Анжела уже намеревалась примерять завязки. Но внезапно метрах в двухстах от них раздался женский крик. Все утихли, принялись прислушиваться. Крик раздался снова.

— Слышали! — спокойно спросил капитан Булдаков. — А вроде и зори здесь тихие.

Ростислав внезапно сказал голосом знаменитого гнусавого переводчика бутлегерских фильмов:

— Возможно, медведь бабу дерет. Возможно, красивую. Айда, не допустим!

— Стоп! — сказал Костя. — Мама, вы с Олегом и Ренатой отнесете грибы на корабль, а мы посмотрим в чем дело. Бегом!

— Хорошо зафиксированная женщина в предварительных ласках не нуждается! — выдохнул толстячок Иннокентий, семеня рядом с Булдаковым удивительно легким шагом.

Группа бездельников-туристов моментально превратилась в боевую единицу. Никто не задавал лишних вопросов. Силовик старлей приказал — и точка. Булдаков был хоть и старше его по званию, но являлся скорее «особистом». «Психоаналитик-навигатор» — так звучала его должность в штатном расписании экспедиции.

Итак, никаких «А чо я?», группа движется на перехват. Условно-штатских оказалось трое: Ростислав, Инга и Евдокия. Военных тоже трое: Денис, Константин и фельдшер Паша Никифоров. Плюс экс-боец «Вымпела» Кеша. Семь человек, причем шестеро вооружены автоматами. У Инги — «беретта», подаренная Хранителем. Настрой как у пойнтеров, несущихся по следу. Под конец глаза загораются даже у закоренелых меланхоликов.