Путь, исполненный отваги - Страница 33

В общей сложности дочери Евы правили Россией шестьдесят семь лет. Целая жизнь для отдельно взятого человека. Кстати, была еще Софья Алексеевна, которая надзирала за братцами Иваном и Петром с 1682 по 1689 год, но оставим ее до лучших времен.

Кто-то правил сам, кто-то с заднего сиденья, за кого-то правили Меньшиков, Бирон и компания.

— О чем задумался? — дернула его за рукав Инга. — Порулить дашь?

— Ладно! — махнул рукой Ростислав. — Подержись полчасика за баранку. Но если что, помни: одна аварийная ситуация — я сажусь за руль.

«Мерседес-450», люкс-модель 1978 года цвета «мокрый асфальт», дожидался их на стоянке перед университетом. Внутри автомобиль был отделан красным деревом, а на обшивку сидений боши-живодеры использовали около сотни шиншилл.

— Ого! — совершенно потрясенно воскликнул Кеша, ныряя на заднее сиденье. — Если я когда-нибудь совершу глупость и женюсь, то хотел бы, чтобы моя первая брачная ночь прошла на этом сиденье!

— Заметано! — флегматично кивнул Каманин. — Ну а зимой можно включить кондиционер. Все условия!

— А почему «глупость»? — спросила Инга, усаживаясь на водительское место. — Вечно вы, мужики, плачетесь по поводу женитьбы. Тебе, кстати, с твоей комплекцией здесь тесновато будет. Ты худеть не пробовал?

— Пробовал. Невкусно.

— Ну, если с этой позиции... Ростик, будь так добр, протри лобовик! Вот Ростику тоже тесно, но из-за роста. Хе-хе. Каламбур получился! Тесно даже в этой немецкой тачке. Хотя, я помню, лет пять назад он грезил о «Харлее».

— Холодно зимой! — буркнул Ростик. — Ты долго мотор греть будешь? Шесть «котлов» бензин жрут, знаешь ли... Давай к «Столичному»!

За «Зеленым лугом» начиналось Логойское шоссе — две полосы бетона, стремящиеся к идеальности ВПП. До Раубич, где находилась дача Каманиных, было около двадцати километров, которые «мерседес» пожирал до восхищения методично.

— Командир, — спросил Иннокентий, — сколько же ты на нем «топил» по максимуму?

— На вот этом участке, где Инга прет сто пятьдесят (сбавь скорость, мерзавка), получил двести пять. Но это только на бетоне — с нашего асфальта на такой скорости взлететь без крыльев можно. Видал! ГАИ на «Запорожце» стояли! Позор на всю страну! На что они рассчитывают, хотел бы я знать.

— А вдруг движок форсированный! — рискнул предположить Кеша.

Ростислав злобно рассмеялся.

— На «зеппере» мотор форсировать — все равно что на мопеде. На такой лайбе после этого только по дороге в ад мчаться. Скорее всего кто-то из «Великого дорожного братства» на своих «колесах» приперся.

— Они за нами не погонятся? — забеспокоилась Инга.

Снова порция злобного смеха.

— Это все равно что на дельтаплане за истребителем гнаться. Грачи смеяться будут. Эй, Самохина! Не пропусти поворот направо! Выпускай тормозной парашют! Мы оставшийся километр за двадцать секунд пролетим на такой скорости. А вон и дача наша виднеется.

Хоть крыша дачи и виднелась из-за светло-зеленых вершин молодых сосенок, крутить по проселку, ведущему к ней, пришлось едва ли не полчаса. За руль снова сел Ростислав и принялся крутить баранку, казавшуюся игрушечной в его огромных руках. Представив такого водителя за рулем какого-нибудь «Москвича», Иннокентий невольно рассмеялся.

— Ты чего? — спросил Каманин.

— Извини, — пробормотал Иннокентий, — а ты пробовал когда-нибудь ради эксперимента на «Москвиче» проехаться?

Ростислав негодующе фыркнул.

— У вас с Ингой какие-то одинаковые фантазии. Та тоже намедни интересовалась, помещусь ли я в «Запор».

В прихожей Симонов глянул на себя в зеркало. Пузатый такой здоровячок ростом под метр восемьдесят с наметившимися залысинами от глубокого ума. Рехнуться можно! Оксана тоже сначала сходила с ума, но подозрительно быстро вылечилась. Все правильно! Женщины не любят ждать, когда дело касается благополучия. Любого: финансового, морального и прочего.

Особенно она была потрясена, когда узнала, что ее любимый Михаил Булгаков умер в нищете и почти безвестности, а одну из его самых читаемых книг «Собачье сердце» только недавно выпустили в первом издании. С тех пор она начала с подозрением относиться к Иннокентию Симонову, чьи стихи были известны хорошо на факультете, а песни звучали кое-где во двориках.

— Чего ты надрываешься! — как-то сказала Оксана ему. — Литературной славы своего однофамильца тебе все равно не достичь. Ну представь! История не допустит двух Симоновых в литературу.

«Двух Толстых она таки допустила!» — возразил он тогда, на что последовал эффектный укол. Мол, исключения лишь подтверждают закономерности. А средний палец тебе в зад!

— Чего это тебя перекосило? — спросила Инга, уже минут пять наблюдавшая за ним.

Он огляделся вокруг. На столе стояла нехитрая закуска. В нынешнее время деликатесы достать непросто, даже если у тебя есть деньги. Поэтому в качестве закуски предлагалась порезанная на ломтики копченая колбаса, баночка шпрот, несколько помидоров и опята прошлогоднего засола.

— А где Ростислав? — удивился Кеша. Отсутствие Каманина удивляло.

— Не обращай внимания. Он пошел настраивать телескоп и полночи будет пялиться на Марс. Видел бы ты, как он переживал, что Великое противостояние пришлось на 1988 год, а не на 1989-й, когда он приобрел этакое чудо оптики. Зато уж 2004 год он надеется встретить во всеоружии.

— Это что, год следующего противостояния? — блеснул парень своей догадливостью.

— Угу! Вон, видишь холодильник?

— Вижу.

— Достань оттуда бутылку. Достал? Открывай, а я сейчас рюмки протру.